Утром я проснулся от того, что кто-то нежно лизал мне ухо. - Джет! сказал я, продрав глаза, и гладя псину, ну вот зачем ты меня разбудила?

В доме было пусто - все с утра разбежались по делам, и Джет было скучно.

Пришлось включить ей телевизор - она немедленно бухнулась на ковёр перед ним, и никакие попытки отвлечь её от политических новостей не привели к успеху.

А я начал потихонечку собираться, ибо это был мой последний день в Миннесоте.

Установил подножки на Кабана, почистил 30-06 и 357, и стал дожидаться Дэйва.

Ввалился он усталый и нервный - на работе опять был какой-то аврал, и Дэйв уже считал дни до начала своего отпуска. Но ждать ему получалось ещё две недели.

Пока он принимал душ, приводил себя в порядок, курил и развалившись в кресле потягивал свой первый коктейль, вернулась домой и Рикки.

И часов в 6 вечера поехали мы в Channel Inn, практически ежедневное место сбора наших друзей. Там, сидя на веранде и глядя на озеро, народ ел отличные хамбургеры и запивал их всяческим разнообразным питьём. На воде резвились утки и ловили брошенные им кусочки хлеба, а под ними, скользя в тёмно-зелёной мути проплывали огромного, какого-то невероятного размера, карпы. В Америке карпов никто, кроме китайцев, не ест, а так как китайцев в Миннесоте можно сосчитать на пальцах, то карпы и растут до чудовищных размеров.

Постепенно народ стал собираться; кто-то хлопал меня по плечу, кто-то жал мне руку, девицы лезли обниматься - и я остро, до боли, ощутил, насколько мне не хватает всего этого. В Нью-Йорке, сумасшедшем и любимом, моим миром правят иные, "спешные вещи"; у меня полно друзей в Нью-Йорке, но все постоянно заняты, и для встречи нужно заранее оговаривать дату и время свидания.

Я не ропщу - о нет, Бога ради, я совсем не ропщу! Я люблю Нью-Йорк и не променяю его ни на что на свете- но за жизнь в нём нужно платить.

И реализация этой немалой платы приходит ко мне в том месте на Земле, где мои нервы потихоньку начинают расслабляться, где мне не нужно быть постоянно начеку во избежание не-политкорректности, где я могу одеваться так, как мне взбредёт в голову, и никто и глазом не поведёт. Место, где никто никого не судит. Тишина и внутренний покой спускаются на меня, окруженного моими добрыми друзьями. С момента моего выезда из Нью-Йорка прошла ровно неделя.

В 7 утра, 18-го Июля, под серым пасмурным небом я выехал на 90-й хайвэй и погнал на Запад. За полтора часа я доехал до Южной Дакоты и в Sioux Falls, повернув на Север, погнал по пустому 29-му хайвэю.

Смотреть, собственно было не на что.

- А тут, сказал мне Butch, начинается SHITLOAD OF NOTHING. И он был прав.

В полную силу я оценил его слова, когда доехал до 12-й дороги, и повернув на Запад, погнал в сторону Aberdeen. Серый, почти черный покров висел над дорогой- я ждал дождя, и оглядываясь по сторонам понимал, что спрятаться от него будет просто негде- вокруг лежало что-то совершенно плоское, лишь изредка прерываемое неглубокими озёрами, по которым ветер гнал зыбь и покачивались утки. Мне нужно было доехать до Абердин, ибо по карте получалось, что только там я смогу заправить Кабана. А до него был SHITLOAD OF NOTHING.

В тот день я никуда особенно не спешил. Закончив первую часть моего путешествия, т.е. повидавшись с друзьями в Миннесоте, только теперь я чувствовал, что вот он и начался, мой отпуск. Едь и наслаждайся. Нюхай и вдыхай.

Ощущай всем телом, всеми порами своего тела, всеми фибрами своей души- вот оно, долгожданное путешествие! А на погоду- наплевать, не страшна нам погода- и посуровее видели. И погода, к слову, стала постепенно светлеть и теплеть. А потом и вовсе жарко стало. И к этому моменту я вкатил в Mobrige, стоящий на берегу Oahe Lake, в который впадает на Севере и вытекает из него на Юге великая

Missouri River. Собственно, я заранее знал, что остановлюсь где-то у реки, т.к. после 10-ти часов в седле, пожалуй, на первый день можно было насладиться заслуженным отдыхом.

Зашел в приглянувшийся мне мотель, спросил:

- Комнаты есть?

- Есть, вещала пухлая девица, 80 долларов, плиз.

-Неа, отвечал я, не пройдёт сей фокус. Я вот только что мимо другого мотеля проехал, там тоже комнаты есть, а туристов- нет. Точненько, как у вас. Как насчёт 40-ка?

Девица аж обалдела от такой наглости, но деваться-то ей некуда было - мотель пустой стоял. Договорились на 60-ти, и я полез принимать душ. А потом, переодевшись в цивильное, пошел на берег реки, фото делать. На другой стороне реки, практически напротив мотеля, похоронен один из последних воинствующих индейских вождей, Sitting Bull, заваливший в Литтл Биг Хорн генерала Кастора и весь его полк - спасся только один разведчик-индеец.

Рядышком с мотелем был неплохой ресторанчик, где я заправился бизоньим мясом с картофелем, и скоротал вечер, медленно засыпая перед телевизором.

Выяснил, что Mobrige находится на высоте 1676 футов над уровнем моря-окияна. Медленно, но верно я приближался к горам.

______

А на следующее утро, раненько, перекатил я через Missouri River и вкатил прямёхонько в Standing Rock Indian Reservation.SHITLOAD OF NOTHING продолжался, но уже с индейским оттенком. По обеим сторонам дороги время от времени попадался то один, беленький небольшой крест на обочине, то два-три, а иногда и больше. Некоторые кресты были увиты гирляндами или венками искусственных, пластиковых цветов, на иных не было ничего, и белая краска на них потрескалась и пожелтела. После каждого такого места аварии со смертельным исходом стояла небольшая, краткая в своём обращении к мотористам, металлическая дощечка, с призывом: THINK!

Не знаю, как этот призыв отзывается в мозгах пьяных или уторченных метаином индейцев, меня, трезвого, он встряхнул существенно. Кресты эти и надписи я видел как в Южной, так и в Северной Дакоте на индейских резервациях. В последние 5 лет метаин почти заменил собой потребление индейцами алкоголя.

И пока я обдумывал сие странное состояние вещей, незаметно я докатил до Lemmon. Нужно было заправить Кабана, да и я был не прочь съесть завтрак.

Пара каких-то восторженных пенсионеров меня исподволь разглядывала, пока я заказывал себе еду в придорожной едальне, а потом, видимо, уже не в силах сдержать своё любопытство, подошли ко мне, и очень вежливо спросили- мол, я действительно из Нью-Йорка?

-Разумеется, ответил я.

-А то мы твой номерной знак увидели, сказали они, и глазам своим не поверили- редко сюда из Нью-Йорка люди доезжают.. Поблагодарив добрых старичков, я, грешным делом подумал, что на этом разговор и закончится, ан- нет. Их терзал следующий вопрос:

-А куда дальше, по какому маршруту?

Ну, мамки-святы, рассказал им про свои планы. Переполненная тёплыми чувствами бабуля взмахнула руками, обняла меня и от всего сердца, истово, сказала:

- God bless you, son!

Выехав из Lemmon, я немедленно оказался в Северной Дакоте, и пока я её разглядывал и старался сообразить, чем же она отличается от Южной, (ничем) и окруженный всё тем же SHITLOAD OF NOTHING, через 75 миль я въехал в Монтану. И, как по заказу, впереди показались далёкие ещё горы.

В восточной Монтане нужно пристально следить за количеством топлива в бензобаке - заправок там мало - по той простой причине, что людей в Монтане тоже не особенно много. Но, следуя заветам Ильича, тьфу, Butch-a, я не разу без топлива не остался, тем самым сдержав моё обещание самому себе: никогда не оказаться на обочине дороги, по собственной глупости не заправившись топливом тогда, когда для этого была возможность. Более 30-ти лет стажа, и пока, тьфу-тьфу, ни разу подобного конфуза не произошло. И по 12-й дороге так я и докатил до конечной на этот день точки, WhiteSulphur Springs. Милое это местечко- деревушка, собственно, стоит уже при самом въезде в Little Belt Mountains, которые сами являются предгорьем Rocky Mountains.

И всё это мне предстояло пересечь. Красота вокруг стояла неимоверная, но в тот день я не был настроен на красоты, и быстро, найдя мотель и поев , завалился в койку. Пока ты забираешься в горы, ты не особо это чувствуешь, но то, что твой байк и ты вынуждены дышать в два раза активнее, чем на уровне моря, даёт себя знать головными болями, усталостью, а в некоторых вариантах тошнотой и обмороками. Нужно пить немалое количество воды, и стараться не передёргивать свои физические возможности: устал- иди спать. Назавтра, скорее всего, твой организм уже сумеет адоптироваться к новым условиям, и ты сможешь начать новый день езды отдохнувшим и бодрым.

______________

Удивительная часть человеческого характера заключается не в том, что он мерзок и подл- он может быть честным, умным и добрым гражданином, а в его, способного логически видеть мир и беспристрастно его оценивать, полной невозможности видеть самого себя. А это зачастую отсутствует.

То ли это было заложено в нашу DNA, то ли в ходе многовековой истории человечества самообман выработался, как защитный механизм; пусть над этим потеют академики - люди, наиболее подверженные самообману сами, так что ничего умного от них ждать нельзя в любом случае: побрызжут слюной, помахают руками, и, уверенные в собственной гениальности, пойдут пить кислое французское вино, ибо ничего американское они на дух не переносят. Пусть их.

Знаю немало людей, которые считают себя великолепными певцами. Это ошибочное мнение. Всем вокруг понятно, что петь эти люди не умеют и не могут- это ясно всем, кроме самих самообманутых певцов. То же относится к танцам, к поэзии, к бизнесу, к спорту- т.е. ко всему, существующему на свете и недосягаемому в реале теми, кому это не дано.