| Основатель, идейный и духовный лидер Soulfly, Max Cavalera, начал свою музыкальную карьеру в одной из самых неординарных металлических групп современности - Sepultura. Max и Igor Cavalera, основатели группы, бросили вызов традициям, став писать тяжелую музыку, которая была популярна во всем мире, но не в Бразилии, откуда они оба были родом. Несмотря на невероятные разногласия, отсутствие поддержки на родине, связей, Sepultura появились, чтобы стать самой известной тяжелой группой из страны третьего мира. Они стали во главе движения популяризации тяжелой музыки по всему миру, а альбомы "Chaos A.D." и "Roots" были признаны одними из самых инновационных работ в стиле metal. Но ничего не постоянно в этом мире и разногласия относительно музыки, бизнеса, целей творчества привели к расколу между Max'ом и остальными музыкантами Sepultura.
"Поначалу я даже думал вообще завязать с музыкой и уехать куда-нибудь, однако очень скоро понял, что в таком случае мне будет в 10 раз хуже. Я должен был продолжать. Возможно, что я даже не знал, что мне делать дальше, но я очень быстро усвоил главное: я не могу порвать с музыкой и уйти со сцены. Музыка - это вся моя сущность, моя вера, моя религия" - говорит он. Max покинул популярнейшую группу, находящуюся на самом пике своей славы и, стиснув зубы от досады и обиды, продолжил свою карьеру музыканта. Конец одной эры породил другую, и Cavalera собирает новую группу. Новыми единомышленниками Max'а стали барабанщик Roy "Ratta" Mayorga, гитарист Jackson Bandiera и басист Marcello Dias. Первое выступление тогда еще безымянной группы состоялось 16 Августа 1997 года в Фениксе. Это был концерт памяти погибшего в автокатострофе приемного сына Max'а Cavalera, Dana Wells'а. Bandiera еще не был в группе и роль второго гитариста исполнял Dino Cazares из Fear Factory. "Dino тоже хорошо знал Dana и без разговоров согласился поучаствовать в этом шоу, - говорит Max. - В этот вечер мы играли все любимые песни Dana: "Attitude" Sepultura, "Wasting Away" Nailbomb, "Big God" Fear Factory, а так же несколько моих новых вещей, таких как "Eye For An Eye", "No Hope=No Fear" и "Bleed". Это был чумовой сейшн, который только добавил нам веры в себя и в то, что мы делаем".
Запись дебютного альбома Soulfly началась 1 октября 1997 года и продолжалась ровно месяц (не считая микширования и мастеринга). Работа шла в студии "Indigo Ranch" в Малибу, Калифорния, под руководством Ross'а Robinson'а, известного по работе с KoRn, Limp Bizkit и той же Sepultura. "С Ross'ом мы записывали "Roots", и еще тогда я пообещал ему, что на этом наше сотрудничество не закончится. Я вообще привлек для записи альбома только тех, для кого музыка - это оружие, отношение к окружающему миру, стиль жизни, наконец. Мне было очень легко работать с Ross'ом, и остальными парнями, потому, что у нас одинаковое отношение к музыке, одинаковые точки зрения на вещи." Первый вариант названия альбома был "Eye For An Eye", но альбом был назван именем группы, которое, кстати, было придумано Max'ом уже после завершения работы над диском. Название было объявлено 21 января, в день, когда наш герой выступал на французском телевидении в качестве приглашенного музыканта на шоу Deftones. "До этого мы перебрали, наверное, тысячу названий - Boomba, Manifest, Quicombo, Nomand, Inner Self... Я перерыл горы книг и энциклопедий, но не нашел ничего подходящего, - рассказывает он. - Да, это вам не Sepultura! Тогда мне очень нравилась песня Motorhead "Dancing On Your Grave", и я просто перевел слово "могила" на родной язык! Но это было 15 лет назад! В Париж я прилетел, чтобы сыграть вместе с моими друзьями Deftones. Мы играли песню "Headup", которую вместе написали и посвятили памяти Dana. В этой вещи есть такие слова: "Soulfly, fly high, soulfly, fly free", и меня тут же осенило, это было подобно удару молнии: вот оно, название для группы! "Полет души" - только это словосочетание может предельно точно определить все наше творчество, всю концепцию группы". Итак, что же преподнес нам Max Cavalera под видом дебютного альбома своей новой группы? Альбом в общих чертах продолжает концепцию последнего на тот момент альбома Sepultura "Roots", однако намного менее консервативен и довольно современен. Это смешение металлической музыки с элементами бразильского фольклора и такими популярными сегодня течениями, как индастриал и хип-хоп. Подобные эксперименты уже имели место на альбоме проекта Soulfly. Кстати, один из участников этого проекта, гитарист Fear Factory, принимал участие и в записи дебюта Soulfly. И не он один! Список приглашенных музыкантов довольно велик: коллеги Cazares'а по Fear Factory Burton C. Bell и Christian Olde Wolbers, музыканты Limp Bizkit Fred Durst и DJ Lethal, вокалист Deftones Chino Moreno, Benji из группы Dub War, Eric Bobo из Cypress Hill, Mario C., известный по своей работе с Beastie Boys, и даже сын Max'а, "записал" для композиции "Bumbklaatt" последнюю строчку. После записи альбома последовал уход Jackson'а Bandiera, который вернулся к своей группе Nacao Zumbi. На гастроли группа отправлилась в апреле 1998 года с Logan'ом Mader'ом (ex-Machine Head) в качестве нового гитариста. В конце 1998 года уходит и Logan, на место которого приходит Mikey Doling (ex-Snot). Уже летом 1999 года группу покидает барабанщик Roy Mayorga, на замену ему приходит Joe Nunez. Несмотря на перемены в составе, группа активно гастролирует.
Новый, второй по счету, альбом под названием "Primitive" вышел в сентябре 2000 года и продолжает линию, начатую еще на дебюте. Как и на первом альбоме, здесь отметилось некоторое количество известных деятелей альтернативной сцены: Corey Taylor(#8) из Slipknot, Grady Avenell из Willhaven, Chino Moreno из Deftones, Tom Araya из Slayer и рэпперы Cutthroat Logic. Но самым большим сюрпризом стало появление сына John'а Lennon'а - Sean'а, вместе с которым Max спел трэк "Son Song", песню о том, как тяжело с раннего детства жить без отца (и Max и Sean знакомы с этим не понаслышке).
Несмотря на такое большое количество гостевых музыкантов, "Primitive" не стал очередной музыкальной безликой пустышкой. Безусловно, у альбома есть свое собственное звучание, а приглашенные музыканты лишь только разнообразят его, делают его более интересным.
Никаких "но". "Primitive" - отличное продолжение дебюта! Но он имеет не только свое собственное лицо, но и голову, сердце, собственное тело, сознание и душу. Он пропитан любовью и ненавистью одновременно и неважно, будет ли он хорошо продаваться или плохо, музыка остается настоящей. НАСТОЯЩЕЙ.
***
Полёт бразильской души Макса Кавалеры
После скандала в 2001 году, когда пьяный депутат оскорбил кого-то из команды Soulfly, группа зареклась давать концерты в России. Однако, успокоившись, Макс Кавалера понял, что «из-за одного идиота не стоит лишать российских поклонников концертов». И вот, Soulfly в очередной раз побывали в Москве, на этот раз как одни из хедлайнеров «Крыльев». Пока Глория, жена Кавалеры, вызванивала знакомого священника, чтобы поговорить с ним о русских «корнях» своей семьи, корреспондент MUSICIAN.Russia побеседовал с группой об их музыкальных «вершках и корешках», зубной боли и барабанах, бобинах и микрофонах в ванной.
- Итак, ваши музыкальные корни...
Макс Кавалера: Началось все с того, что я хотел играть на барабанах. Вы знаете, Бразилия славится своими перкуссионистами - мы же живем в ритмах самбы. Но, увы, мой брат Игорь оказался в этом деле способнее меня. Как-то он сказал мне: «А почему бы тебе не взяться за гитару?!» И я, подумав немножко, согласился: гитара мне всегда нравилась. Однако, играя на ней, я сначала использовал только четыре струны - да, в общем, и по сей день так играю. В каком-то смысле это стало моей «торговой маркой» - я не играю соло.
Марк Риццо: Я начал играть, когда мне было 8. В детстве я обожал Ингви Мальмстина, Марти Фридмана, Джейсона Бейкера и почти всех, кто тогда записывался на Shrapnel Recs. Много позже я услышал альбом Эла Ди Меолы и влюбился… Влюбился во фламенко, и с тех пор я очень много работаю в этом стиле.
Джо Нуньес: Для меня судьбоносной стала кассета с Iron Maiden, которую мне принес брат. Мне было 11-12 лет - и я «подсел». Добавить к этому много практики - и вот я там, где я есть.
- На альбоме «Prophecy» играли два басиста: Макс объяснил такой состав желанием «скрестить» старую «металлическую» школу и «ню-металл». Как вы считаете, был ли этот опыт удачным, и планируете ли подобные эксперименты в будущем?
М.К.: О, да! Эта совместная работа получилась клевой! Вы знаете, музыкантов со стороны я привлекаю года так с 1987-го года. Я играл со всеми: от Джелло Биафры из Dead Kennedys до Майка Паттона и Шона Леннона. И я всегда был уверен: такие проекты идут «металлу» только на пользу. Мне кажется, этому стилю музыки не хватает открытости, дружелюбия, что ли. Все только и делают, что «соревнуются» друг с другом, забывая, что музыка - это, прежде всего, веселье. Я играю не из желания кому-то что-то доказывать. Я знаю, что я не лучший, но мне плевать. Я пишу свою музыку, и это круто.
Д.Н.: К слову, о соревнованиях: мир барабанщиков большой, и многие, чтобы выделиться, участвуют в разных конкурсах типа «Самые быстрые ноги», «Самые проворные руки» (смеется). Все это ерунда. Просто ваша игра должна быть вам в кайф - в этом весь смысл музыки. Нет, не поймите меня неправильно: стремление быть лучшим должно присутствовать, но это - «соревнование» внутри себя. Из-за него вы не будете «париться»: что там сыграл парень перед вами, или что же вы сами забыли. Вы просто работаете – и ваше мастерство растет.
- Макс, Вы как-то говорили, что Вам не хочется иметь группу типа «Metallica», которая уже многие годы играет в одном и том же составе. Потому-то на первых альбомах Soulfly играют разные люди. Тем не менее, вот уже вторую пластинку Вы записали с одними и теми же музыкантами.
М.К.: Я много работаю в студии, туда-то я и приглашаю всех людей для записи. В будущем, кстати, мне бы хотелось использовать больше разных перкуссий, возможно даже и синтезаторов. Разнообразие в работе - так же, как и в сексе, - залог того, что она вам не надоест. Но в туре я ценю проверенных людей. В этом, наверное, и все объяснение.
- Почти в любом коллективе случаются ссоры и порой даже стычки. Как лидеру группы, вам приходится их решать?
М.К.: Честно говоря, лучшее средство от ссор – это долго не видеть друг друга. Как в фильме про Led Zeppelin, где каждый живет сам по себе. Мы собираемся вместе, отправляемся в тур, но потом - баста, совсем не видим друг друга в течение месяцев. Полагаю, такой схемы должна придерживаться каждая группа. К сожалению, в Sepultura мы не поняли этого: мы были друг с другом постоянно, пока нас не стало тошнить друг от друга, да и от самих себя тоже. К туру каждый должен быть морально готов: «Да, это будет испытание, но я его пройду».
Д.Н.: Я, кстати, прошел через одно испытание на гастролях (смеется). По непонятной причине, стоило мне сесть за барабаны, как у меня начинал болеть зуб. Да еще как болеть! После очередного шоу я думал, что умру. Тогда-то я и пошел к доктору. Никакой тайны в моей истории не оказалось. В зубе была малюсенькая трещинка, и в нерв прямым попаданием шла вибрация от моих ударов. Вот такой прикол. Других проблем барабаны у меня не вызывают!
- Макс, вы самостоятельно продюсировали альбом Soulfly “Dark Ages”. Не могли бы Вы подробней рассказать о процессе работы над ним?
М.К.: Да, я продюсировал ”Dark Ages” сам. Как и в предыдущей работе –”Prophesy”, - мне помогал Терри Дейт. Он – непревзойденный мастер сведения. Я не следую каким-то продюсерским тенденциям, у меня свой стиль. Он очень похож на то, как я играю на гитаре: все идет от души, без всякой теории и технических навыков, я полагаюсь на свои уши. Именно поэтому на записи полно странных звуков, которые мне понравились. Акустика ванной дала неплохой результат, к примеру (смеется). И вообще, я очень вдохновлен старым «нетрадиционным» способом записи, как это когда-то делали Led Zeppelin, Black Sabbath и The Beatles. Я почти не использую компьютер, мой вокал тоже почти без эффектов. Мне вообще не нравится то, что сейчас музыка слишком «цифровая», слишком «идеальная», что ли. Поэтому я пишу все на «аналог». Да-да, таких здоровых штуках с бобинами. Конечно, для того, чтобы результат был хороший, надо четко знать, чего ты хочешь и как это надо сыграть. «Аналог» дисциплинирует. Хотя мне очень нравится регги. И нравится тем, что можно сыграть с ошибкой, которая, по сути, ошибкой не будет.
- Марк, я знаю, что Вы выпустили недавно свой первый сольный альбом, не так ли?
М.Р.: Да, это так. Свой первый альбом «Colossal Myopia» я тоже продюсировал сам. На нем я смешал фламенко и старый добрый «тяжеляк» – те два стиля, которые я очень люблю. Но что касается технической стороны дела – оборудование и программы - я стараюсь держаться в стороне. Со мной работает звукоинженер, которому я полностью доверяю. Сам я предпочитаю больше времени уделять гитаре. Пусть каждый будет профессионалом в своем деле, а когда мы собираемся для записи - все выкладываются по полной.
- Макс, как Вы выбрали конкретные страны для записи ”Dark Ages”?
М.К.: Что касается России, то мне показалось интересным записать материал здесь, потому что никто до меня этого не делал. Я бывал в вашей стране много раз, и она мне действительно нравится. К тому же, у меня здесь много друзей. Павел Филиппенко («Паштет») из «FAQ», например. С ним мы сделали песню “Molotov”. (Как позднее признался Макс, Паштет так и не перевел ему весь текст песни). А в Турцию, в Константинополь, я поехал, потому что мне показался интересным парадокс: писать альбом с названием ”Dark Ages” в городе, бывшем когда-то центром христианства. Но это, в общем, просто «тараканы» в моей голове.
- Макс, как Вы делаете аранжировки: один в студии или вместе с группой?
М.К.: Обычно я пишу сначала основу песни - в 4 трека, к примеру, гитарный риф и ритм. Я часто использую драм–машину, потому что она позволяет мне экспериментировать с битом. Потом уже я показываю его Джо: «Вот о чем я думал относительно этой песни». В некоторых моих любимых композициях - в той же «Primitive» - началом был именно ритм. А когда готовы и ритм, и рифф, я иду в студию - и мы с ребятами доводим аранжировку до ума.
- Почему Вы живете в Аризоне, штате, довольно далеком от музыкальных центров США – Калифорнии и Нью-Йорка?
М.К.: Аризона для меня – это особое место, один из моих любимых уголков мира. Там как-то по-особенному… духовно, что ли. Красная пустыня, Большой Каньон, культура индейцев Навахо. Когда я возвращаюсь туда после долгого тура, вокруг меня никого нет - только моя семья и спокойствие. И это я, пожалуй, ценю больше всего.
- Макс, Вы кажетесь очень легким на подъем и открытым для сотрудничества с музыкантами всего мира. Как можно с Вами связаться и как Вы принимаете решение участвовать в каком-либо проекте?
М.К. (хмыкает): Да связаться со мной проще простого: позвоните или напишите мне. Ребята из Apocalyptica именно так и сделали: набрали мой номер и спросили, не хочу ли я записать с ними дуэт для нового альбома. В тот момент я был очень занят в очередном туре, но мы нашли возможность остановиться на несколько дней в Мюнхене, где у группы была студия. Там мы и сделали трек. Вообще мне нравится, когда такие проекты спонтанны и решения принимаются в последнюю минуту; это весело. С Дейвом Гролом была та же история: всего один звонок, а оказалось, что с ним просто очень клево работать.
- Представьте себе ситуацию: музыканту предлагает контракт крупный лейбл, но ему нужно пойти на компромисс и считаться с требованиями продюсера. Однако, так ему почти гарантирована мировая известность. Или он может остаться «инди», писать музыку у себя в студии так, как ему хочется, и быть «широко известным в узких кругах». Что бы Вы посоветовали в такой ситуации?
М.К.: Я бы сказал: «К черту лейбл! К черту известность!» Нужно всегда идти своей дорогой. Я начал заниматься музыкой, потому что она была у меня внутри, и до сих пор я чувствую это. Но это я - может, есть люди и более коммерческие (смеется).
- Бобби, Марк, я знаю, вы тоже основали свои рекорд-лейблы. Для чего?
М.Р.: Я создал свой лейбл «Phlamencore Recs», потому что хотел помочь своим друзьям-музыкантам, чье творчество мне очень нравится. Я хочу сделать их чуть более известными, чем они есть сейчас, донести их музыку до слушателей. Каждый год я выпускаю диск-компиляцию всех групп на моем лейбле, 1-2 трека от каждой команды. Сейчас моя цель в том, чтобы эти диски продавались во многих магазинах. Если все получится, я займусь записью и выпуском индивидуальных альбомов.
Бобби Бёрнс: Да, у меня тоже есть маленький лейбл. Дело в том, что мне нравится быть постоянно занятым, я люблю заниматься музыкой во всех ее аспектах. Просто я услышал интересные группы и решил помочь им записать дебютные альбомы. К примеру, ЕР первой группы лейбла 7DaySun заслужил очень много хороших рецензий - и теперь к группе присматриваются «большие дядьки». Но для меня лейбл – это отнюдь не главное дело жизни.
- Есть ли у вас какие-либо сайд-проекты, о которых вы хотели бы рассказать?
М.К.: На данный момент я просто слушаю много музыки: от «металла», вроде «Napalm Death», до бразильского этно. Что касается «Nailbomb», то мы «убили этот проект». Алекс (Ньюпорт – А.Г.) очень похож на меня, он всегда держит свое слово. Мы решили не продолжать проект - и не собираемся это менять. Всё. Пусть «Nailbomb» останется культом.
Б.Б.: Я планирую вернуться к своему старому проекту «Primer 55» и записать с ними несколько песен, а параллельно крепко взяться за свою группу «King Street Team».
М.Р.: Я продолжу работать над своим вторым альбомом, вот и все (улыбается).
- Марк, насколько мне известно, фламенко очень отличается по технике от того, что мы называем «рок-гитара». Как Вы учились совмещать эти два направления?
М.Р.: Сначала я прочитал всё, что мог, о фламенко. Сказать по правде, тогда нелегко было что-нибудь найти. Сейчас литературы гораздо больше. Я бы посоветовал тем, кто хочет научиться играть фламенко, прочитать книгу Денниса Костера. Он - потрясающий музыкант, и так как он живет в Нью-Йорке, я до сих пор беру у него уроки. Ну и, конечно, необходимо много слушать и играть «под диск». Без этого никуда.
- Джо, я знаю, Вы еще и преподаете. Какие видеошколы или книги Вы могли бы, порекомендовать?
Д.Н.: На самом деле, хороших книг много, но чаще всего я использую The New Breed Гарри Честера и Jungle/drum’n’bass Джонни Ребба. А самая потрясающая из видеошкол - Rhythm of the beast Нико МакБрейна.
- Марк, как Вы относитесь к тому, что сейчас музыканту часто приходится быть менеджером, промоутером и рекламным агентом самому себе? Должен ли музыкант заниматься только музыкой?
М.Р.: Я думаю, что в начале карьеры, - а может, и дольше, - это неизбежно. Для того, чтобы пробиться, нужно действительно много работать. Но если вы прикладываете максимум усилий – результат обязательно вас порадует.
- Что Вы лично делали для своего продвижения?
М.Р.: По правде говоря, не так уж и много. Я просто играл в очень многих командах - каждая новая группа была ступенькой выше. Сейчас я там, где я есть, и останавливаться не собираюсь (смеется).
***
Интервью: Анна Гержан. |
|
